Отгремел первый день фестиваля «Боль», который по праву можно отнести к самому масштабному явлению в развитии отечественной музыки. Для многих очевидно, что сейчас вся музыкальная индустрия находится на подъеме, и мы наблюдаем бум популярности самобытной независимой музыки, но для других термин «новая русская волна» продолжает быть выдумкой промоутеров. Мы подготовили материал-опрос, в котором собрали мнения деятелей индустрии о положении дел на отечественной сцене: волна идет, как ее не назови (например, «Великая отечественная…»), или это лишь фикция?
Лера Мацуева [фестиваль и лейбл Saint—Brooklynsburg].
Находясь внутри движухи сложно заметить какие-то скачки. Большая активность может быть из-за того, что стало появляться много стоящих команд (или хороших PRщиков), но некоторых из них сложно разглядеть за стеной пародий на «Пасош» и «Пошлую Молли». Подъём происходит уже сейчас, это точно. Наши музыканты начали гонять в Европу. Растут музыкальные группы и паблики, появляются новые заинтересованные люди, и, чем больше их будет, тем круче!
Софья Беженуца [менеджер Vice Versa, ex-администратор Motherland, фестиваль «Сон»].
Какой-то значительной динамики в развитии отечественной сцены в целом не наблюдаю, особенно в условиях вымершей музыкальной журналистики. Движа нет, но если его провоцировать во всех сферах, он будет. По мне вопрос лишь в востребованности. Плюс некоторые группы откатали по России неоднократно, столкнулись с тухляком и теперь нацелились на туры по западу.
Кирилл Городний [гитарист группы «Пасош», выдержки из интервью программе ТЫСЛЫШАЛ!].
Казалось бы светлое будущее наступило, ну или по крайней мере наступит в ближайшее время, но, к сожалению, возьмут просто в это светлое будущее не всех. По прошествии времени создалось огромное community, которое помогает группам и что-то организует. Конечно, все немножко упирается в «бизнес». Ахринически-крутой музыки на русском языке очень много, она способна себя поддерживать и она искренне интересна людям. То есть о чем ещё можно было мечтать несколько лет назад? Появится масса людей, которые способны зарабатывать на этом деньги и будут считать, что они не обязаны в этом сечь и в это вкладываться. «Боль», я думаю, в этом году будет катастрофическим триумфом. Нашей сцене не хватает нормально функционирующих медиа, очень сильно. Музыки сейчас со времен «Афиши» стало в 10-20 раз больше, но о ней почти никто не разговаривает.
Игорь Хабаров [музыкант группы The Tolstoys, организатор концертов].
Каждый год новая волна. Этих волн было уже десять штук. Что культура развивается – факт. Но она развивается всегда. И каждое поколение школьников считает себя новой волной. Но на самом деле, всё это уже было.
Александр Ионов [клуб «Ионотека» и IonoffMusic лейбл, выдержки из интервью Юность-Пресс].
А зачем эта индустрия? Эта индустрия, если бы она существовала, убила бы и меня, и Гречку, и Sonic Death, и «Арсения Крестителя». Всех! И слава Богу, что ее нет. Остается анархия и беспредел, свойственный только России. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, торжествует! В этом наша жизнь. Если бы пришло что-то западное, такое суровое, такое, кондовое, это было бы очень скучно, мы бы сидели все как рабы этой индустрии. Нафиг это надо?
Назар [паблик Moisture].
Мой ответ будет банален. По всему миру сейчас наблюдается крайне большая потребность в самоидентификации, ярком ее выражении. Это рождает широкий спектр разнопланового творческого продукта, а также потребителя, готового это самое творчество как-либо на себя спроецировать. В некоторых индивидов юнгианская самость рождает и будет рождать что-то поистине инновационное, что, конечно, провоцирует появление новой сцены и ее развитие. В России почему-то даже этот процесс проходит с тормозами, но, считаю, что маховик успешно запущен и тут. Но я сейчас не о «новой русской волне», которая лишь эхо сомнительного качества фастфуд-запросов подросткового слушателя, а о людях типа Паши Милякова (buttechno) или Дианы Буркот (rosemary loves a blackberry) — их не устраивает писать просто хорошую музыку, они вечно в творческом поиске чего-то своего собственного и уникального. За счет этого они интересны не только локально, но и западу. Помимо них, в России за последнее время появилась целая куча проектов по качеству мирового уровня: ростовский проект «Вальс» — в post-панке и noise-роке, питерский Unlogic thing — в эмбиенте и drone, кавказский Ored recordings — в этно и фолке, etc. Поп-индустрия тоже идет по стопам украинских сородичей, стараясь родить своевременный продукт; массово проходят конвенты и крупные фестивали; появляются новые клубы и издания…. все это сигнализирует отнюдь не о стагнации и простое, хотя для зарождения чего-то реально великого, конечно, этого маловато.
Коля Могила [паблик «В бункере не страшно»].
Если брать современную российскую музыку, то это что-то на подобии мыльного пузыря – дунул и её уже нет. Пустышка, одним словом. Все эти современные indi-рок, шугейзing, нью-wave, post-панк, электро-проекты из России — это не музыка, это интернет субсидия, музыкантов в этой субсидии очень мало.
Антон Лемесеев [передача «Музыкальное бюро» на радио «Говорит Москва», подкаст «Лестер»].
Активность обусловлена тем, что у большинства появился доступ к информации. Так можно следить за новой музыкой и стараться её копировать. Подъём в новой русской волне – фактор количественный. Среди огромной массы групп можно найти не так много действительно хороших. Да и само это определение, скорее, надуманное.
Гарри Владимирович [ гитарист группы «Дельфин»].
Думаю, это связанно с взрослением следующего большого поколения. Оно меньше, чем предыдущее большое, которое бурлило в середине нулевых. Но за десять последних лет усовершенствовались и средства доставки и производства музыки, организация всего этого процесса. Так что вполне может быть и великая отечественная…
Артём Ляховский [фронтмен группы «Казускома»].
Изменения есть, всё то же, что и было, я думаю, у всех отечественных групп…типа «Аквариума», «ДДТ», и т.д. Музыка постепенно выходит из подполья…
Лиза Монеточка [вырезка из интервью для «Сторона»].
Вообще не знаю, что такое «русская новая волна», мне не нравится этот термин, потому что никто не изобретает ничего нового, и ничего нового не происходит. По крайней мере в среде музыкантов, которых подгоняют под это понятие. Я не вижу там ничего нового. По-моему, все эти люди отличаются тем, что они в андеграунде находятся, если это слово ещё употребляют в 2018-м году. Они молодые, наверное, и начинающие.
Арсений Морозов [фронтмен групп Sonic Death и «Арсений креститель», вырезки из интервью портала «Sadwave»].
Мысль интересная. Я не знаю кто это придумал, но верняк для того чтобы стричь бабки с тупорылых детишек точнее с их предков, которые дают им на билеты. Главное, что вокруг появляются куча менеджеров-хуенеджеров, которые в рот ебали эстетику. Хватит думать, что молодое говнище, которое делает тупорылый говнорок и есть underграунд. И не надо думать, что произошла арт-революция, черта с два! а в том, что всё к ебеням смешалось, виноваты снобистские паблосы, которые postят всё подряд и ушлые промоутеры, у которых плохой вкус. Не хочу казаться параноиком, но напоминает заговор.
Максим Опасных [менеджер JYST, Boorime Radio].
Смотря с какой стороны посмотреть, да и важно то, чего хотят сами музыканты. Многие до сих пор мотаются из банды в банду, многие так и не могут дописать альбом. С junkами всё очень неплохо продвигается т.к. люди сами горят, да и мы хорошо помогаем. Я бы выделил еще Super Collection Orchestra с очень интересным звучанием, и надо видеть, как они выступают — это отличное шоу. Потому что просто запись альбома — это ещё не всё, музыки недостаточно для развития банды, нужны образы, маркетинг, шоу…
Светлана Матвеева [музыкант мурманской группы «Деревянные киты»].
Я не берусь судить о текущих настроениях в центре (в Москве, Питере), так как все-таки наше творчество началось в Мурманске, который находится довольно далеко от столицы. Но, наверное, такой творческий подъем связан с тем, что у нас много свободного времени, когда мы заканчиваем учебу, мы не очень понимаем, что нам дальше делать. И зачастую творческий путь развития становится самым понятным и доступным. Ты можешь найти себе какую-нибудь непыльную работу для заработка, а вечерами сидеть дома и писать музыку. Ну и, наверное, это связано еще с застоем в коммерческой музыке в стране. Я имею ввиду нашу российскую эстраду, которую моё поколение, выросшее в 90-е, каждый вечер видело по телику в детстве. Мы выросли, а эстрада так и осталась на месте. Так что вся новая русская волна, — это противовес законсервированной телевизионной поп-культуре в России. Сейчас российский андеграунд стал набирать популярность. Те, кто творили для себя и не могли позволить себе уйти с головой в творчество из-за необходимости себя содержать на что-то, сейчас начинают зарабатывать на своем искусстве, и это все дает художникам всех областей стимул и средства к развитию. Так что, я думаю, что всплески еще будут, и сейчас мы все только на середине.
Булат Ибятов [Издательство и лейбл «Сияние»].
Английские тексты — ничего не имею против. Хотя лично мне больше нравится, когда тексты сочиняются на том языке, на котором в голове автора формулируются мысли. Так получаются наиболее точные тексты…
Глеб Лисичкин [со-основатель лейбла Kometa Music, менеджер ГШ/GLINTSHAKE].
Конечно, это ярлык и, конечно, все хотят заработать денег, но это не отменяет какую-то приятную и обширную творческую часть. Это как trend. В этом году мы носим кеды белого цвета, в следующем зеленого, то же самое и с музыкой. Другое дело, что новая русская волна – процесс дико растущий. Грубо говоря, вот группа «Пасош», их я знаю года два, у них был уровень не высок, то есть они играли в Москве и всё. Приходило 200 человек. А сейчас они находятся в Камчатке, в туре по России. Ну и ребята вышли в cash. На самом деле в этом нет ничего плохого. Успех артиста измерять деньгами очень удобно. Индустрия, конечно, в этом смысле есть, но я не думаю, что «Пасош» как-то там сильно поднялись в плане цифровых продаж. О больших деньгах говорить рано. А по концертам – да, собрать целый Главclub, вполне себе хороший заработок. Другое дело, что «Пасош» вышли на уровень. Сцена не может вместить в себя всех желающих. Много мусора и балласта, но так всегда собственно. Подъём существует, но не понятно, что чего следствие. Относительно жанров подъем, конечно, есть в хип-хопе. Я стал заниматься менеджментом 10 лет назад, и это было вполне себе не плохо, мы считали, что делаем успешные концерты и всё в порядке, потому что было технически меньше народу. У нас была демографическая яма. То есть на музыку не хватало молодежи. А в 2002-2005 году родилось огромное количество людей, поэтому сейчас немного проще. Но с моей точки зрения всё это не так очевидно хорошо. Для меня самые значимые отзывы, которые пишутся, они пишутся о том, что типа «о нихуя себе это был первый концерт в моей жизни». Некоторые, впервые, приходят на концерт рэпера Фэйса, это мне кажется хуево. Когда я входил в музыкальную индустрию, было все гораздо энергичнее, потому что слушали много живой музыки, за ней охотились, как-то ее осмысляли. Ну, короче, не было такого, что типа мы сходили на концерт группы «Буерак» и теперь мы сколотили группу в стиле «Буерак», нет, конечно. А что касается новой русской волны — это переход на русский язык. В этом смысле тренд довольно четкий…ну и слава богу…наконец-то.
Степан Казарян [фестиваль Боль, Moscow Music Week, основатель Conected Agency — из интервью the Village].
Москва и Петербург в 2017 – это Нью-Йорк и Лондон в 1977. Там такая же ситуация была. прям по книге «Прошу убей меня». Была единственная площадка, Maх Cansas City – что-то вроде наших «16 тонн». Это поколение бэби-бума, ребята по 16-17 лет… сейчас детей намного больше, и походы на концерт стали нормой. У нас сейчас как в Америке 90-х годов, когда андеграунд вместе с «Нирваной» и сиэтлской волной вышел в массы.
Анна Починковская [музыкант группы Churchella].
Я считаю, если нам не отрубят интернет, через 10 лет все будет пиздато. Сейчас новое поколение выросло, которое вообще не в теме русского рока там и воспитано целиком и полностью на том, что в инете классного можно было найти. И для них западная музыка — это норма. И при этом они хотят петь на русском и ищут свои пути. Сейчас много вторичной музыки, но через это нужно пройти. Мы галопом переосмысляем западный опыт. Я вот переходное поколение – выросла на редких кассетах и сначала мы на английском пели, а теперь на русском. А многие и сразу на русском и перескакивают в новое звучание, не переигрывая старое музло. Хотя это немного поверхностно. Так, впечатление со стороны. Мне кажется, сейчас классный период с музыкой.
Алексей Августовский [ фронтмен группы «Увула», взято из микстэйпа «для Спутник 1985»].
Кайф oldового музла в том, что у тебя всегда ещё есть время, чтобы это понять. Через пять, через десять лет, может быть, подобное случится со сценой, участником которой я, видимо, являюсь и многие из вас, кто сейчас не тяготеют к этому, смогут пересмотреть свое отношение к тому, что происходит и погрузится в это. Искренне проникнуться тем, что происходит и тем, что сейчас рождается и каков он на вкус, этот культурный феномен нашего века.
Виктор [Ns Events / Northern Sound].
В целом, мне кажется, что появилось очень много достойных коллективов, которые просто разговаривают с аудиторией на родном языке, а не на иностранном, который надо как минимум знать, чтобы знать о чем идёт речь. Плюс развитие интернета позволяет молодым коллективам быстрее доходить до молодой аудитории, минуя продюсеров, радио, связи и тд.
Материал подготовлен в сотрудничестве с зином «Заря»