Лидер группы Ploho Виктор Ужаков недавно опубликовал так и неставшие песнями стихи. Мрачные размышления об обыденности, потреблении, панельках и жизни в России. Мы задали Вите несколько вопросов о пути депрессивного поэта.
Когда ты начал писать стихи, как возникло такое желание?
— В начальной и средней школе так получилось, что я учился два года в лицее (с третьего по шестой классы). Меня родители перевели из обычной общеобразовательной школы по месту жительства в лицей. Там на уроках литературы мы проходили разные строения стихов, разные формы. Нам постоянно задавали написать что-то в ключе темы, которую мы проходили. Забавно было. В моей предыдущей школе мы ничего подобного не делали, у нас учитель был один на все предметы. Иногда что-то учили про берёзки и прочее. Лицей у меня быстро закончился, но вот интерес к стихам остался. А после шестого класса снова вернулся в обычную школу. 99-й тогда шёл, и школьную форму спортивные костюмы заменяли, стихи писать там было примерно как губы красить.
Потом в старших классах я от безделья начал учиться играть на гитаре, ну так, три аккорда буквально. И вот обычно учились там Цоя играть или ДДТ, или «Король и Шут», прости господи, а меня потянуло сразу писать песни, просто чушь молоть под гитару, о чём тексты были, не помню. Наверное, что-то про то какие все козлы вокруг, а я хороший.
Чем вдохновляешься, тем, что вокруг или другими поэтами? А есть ли любимый стих?
— Мне с детства нравился Маяковский, именно его манера, его слог. Каждое слово как кирпич на голову, круто. Поэтов, страдающих по речкам, берёзам и деревням, я как-то с детства считал блаженными, и читать их было совсем не интересно.
Я часто об этом говорю, что среди современных поэтов я очень проникся Лёхой Никоновым. Это было, когда у всех горел сентябрь, а меня эта волна, в плане музыки, миновала абсолютно. Мне на вписке подруга поставила Лёху, и я потом не мог перестать слушать. Какой-то даже слегка детский восторг был, наверное. Ещё у Димы Гусева (ex-Бухенвальд Флава, ныне Ультралирика) очень сильные стихи есть, очень точно пишет. Мирослава Немирова рекомендовал бы почитать и послушать. Любимого стиха у меня нет, у Никонова на меня очень повлиял «Страна — это сразу все страны». Ещё у Лермонтова есть очень актуальное стихотворение «Дума», даже поразительно, насколько актуальное.
Как относишься к порусевшей отечественной музыке и «новой волне»?
Я не знаю, как отечественная музыка может «орусеть», русские люди поют на русском для русских. Я не вижу здесь ничего странного, я рад, что это наконец-то снова произошло. Вообще я считаю вопросы типа «почему в России начали петь на русском» довольно парадоксальными. Я не к тому, что русские ДОЛЖНЫ петь на русском, я к тому, что удивляться этому глупо.
Считаешь ли русский язык музыкальным, и какая проблема появляется при переносе текста в песню?
— Стихи переносить в песню вообще занятие не из простых, да и ненужное вовсе. Стихи — стихами, песни — песнями. Я поэтом не являюсь, но есть тексты, которые я никак бы не хотел класть на музыку, ну вот совсем никак. Это как в детской развивающей игре пытаться квадрат запихнуть в треугольник — ну никак. А если и запихнёшь, то ни квадрату, ни треугольнику хорошо не станет от этого.
Расскажи, какие группы по-твоему можно любить за тексты?
— Современные группы редко заморачиваются над текстами, пост-модерн же. Рассказал как прошлым вечером потусовался — вот и песня, а то и целый альбом. Я, разумеется, не про всех! «Дайте танк(!)» — очень мощная группа в плане текстов, причём Дима тоже не грузит, о понятных вещах поёт, но как художественно! Иногда даже слушаю, перематываю, опять слушаю и не понимаю, как он так смог всё описать точно и стройно.
Твое творчество можно назвать депрессивным, пишешь только когда плохо? Кажется ли тебе депрессивной страна, в которой мы живем, или твой город?
— Наша страна — это вообще феномен, я считаю. Здесь депрессия — это черта характера и неотъемлемая часть быта. Но в то же время депрессивность считается чем-то несуществующим, вымышленным и наигранным, симуляцией что ли. И в то же время принято всё спускать на тормозах и юморе. В говно наступил — к деньгам, и так далее. Русские люди имеют ряд уникальных особенностей, и это действительно очень здорово.
Мой город я бы не назвал депрессивным, он, скорее, обывательский. Тут тихо и спокойно, люди ездят на работу, покупают квартиры-студии и по выходным ходят в торговые центры, чтобы как-то оправдать потерянное время тратой заработанных денег. В целом, как и везде.
А если говорить о государстве, то я не считаю его существование фактом. Вот можно ли считать ситуацию бандитского произвола 90-х государством? Не думаю. По большому счёту события 1990-х и 2000-х годов — это легализация бандитизма и рэкета. Под шум истребления гопников произошло становление верхних слоёв ОПГ к власти. А мы хлопаем, радуемся. Тут опять же можно вернуться к теме преображения тотального провала в приободряющую юмореску. В нас плюют, а мы танцуем, нас еб*т, а мы поём.