Совсем недавно «самопровозглашённые короли брянского гаражного панк-рока», группа Kick Chill выпустила свой первый полноформатный альбом «Super Punk». Вася (вокал и гитара) и Надя (барабаны) рассказали «Стороне» о том, как появился их дуэт, почему им нравится смешивать противоположное и о каждой песне с альбома.
Привет, расскажите читателям «Стороны», которые с вами ещё не знакомы, как родилась группа Kick Chill и чем она для вас стала?
Надюх: На тот момент у меня разошлись пути с предыдущей группой «Ёлки по уши», которая была значимым этапом в моей жизни. Я даже была готова к тому, что вряд ли буду где-то ещё барабанить. Тогда же мы познакомились с Васей, у которого в тот период было аж три группы. Но для меня это не было достаточной причиной, чтобы не предложить поиграть вместе. Так всё и началось. Сейчас Kick Chill — это, конечно, больше, чем просто «поиграть вместе». Это про саморазвитие, про внутреннюю борьбу, про поиск, принятие… и обязательно бешеный отрыв! Чтобы как в последний раз, но каждый следующий чтоб ещё круче.
Вася: Собственно, так и есть. Я играл сразу в трёх группах («Тихие улицы Греты Гарбо», реюнион моей старой группы «Ragtime» и мой дебют в качестве клавишника в «Safety Dance») и сам подумывал о том, чтобы предложить Наде что-нибудь вместе поиграть, но боялся, что не вытяну. Но когда Надя сама предложила, я понял, что это знак и надо соглашаться. Первые пару репетиций просто джемили, пробуя банально сыграться, а уже потом начали что-то пробовать своё. Опыт игры в миллионе групп мне подсказывал, что надо не засиживаться на реп-базе, а оперативно сколачивать программу и начинать выступать. Поначалу было немного напряжно, что Kick Chill воспринимали как сайд-проект Васи из ТУГГ, но потом всё-таки смогли доказать, что мы — самостоятельная музыкальная единица. Сейчас Kick Chill — моя единственная группа. И мне нравится думать, что этот дуэт не только про музыку, но и про химию между нами.
Как у вас ощущения после выхода первого альбома?
Надюх: Противоречивые. С одной стороны, это радость — вот, наконец, он, долгожданный, вышел. Вот друзьям нравится, а вот каким-то незнакомым людям, а вот про нас уже пишут разные авторитетные издания. Синдром самозванца офигевает и выходит из комнаты, остаётся чистый кайф. Но с другой стороны, это усталость. Быстрее всего было записаться. С остальным сложнее, к тому же самоизоляционные затеи подорвали моральный дух, по крайней мере у меня. Зато теперь, когда почти всё уже сделано, бодрость и вера в лучшее возвращаются — скоро можно снова в бой.
Вася: Я пока даже ещё не чувствую, что наш альбом окончательно вышел. Да, он уже есть в свободном доступе, но ещё осталась часть работы по его продвижению. Это звучит не очень по-панковски (даже если раскидывать альбом только по дружественным пабликам, где в названии обязательно есть слово «панк»), но таковы современные реалии. В нынешнем инфошуме уже недостаточно просто сделать хорошую запись и выложить у себя на странице в ВК. Мы почти три года ползли к выходу этого альбома, так очень хочется быть услышанными.
Суперпанк это кто-то или что-то? Почему такое название?
Надюх: По-любому «что-то». Что-то максимально нелепое и абсурдное, при этом милое и забавное и даже в шутку претенциозное. Мне в этом плане очень нравится одна из серий мультика «Gravity Falls», где Мэйбл расстраивается, что она глупая, но в итоге именно её решения всех спасают. Главная фраза оттуда: «Глупость, не подведи!» Ну, и все параллели, которые вы сами найдёте с нашим названием, можете считать правильными.
Вася: Название говорит о том, что в первую очередь мы здесь для того, чтобы подурачиться. Ведь никто не будет воспринимать всерьёз альбом, который называется «Super Punk». Мы живём в мире какого-то дикого абсурда, когда каждый новый день всё больше походит на скетчи «Летающего цирка Монти Пайтона», чем на реальную жизнь. И чтобы нахрен не перегореть, остаётся смеяться. I used to think that my life was a tragedy, but now I realize, it’s a fucking мем «ХА-ХА Я ЗДЕСЬ ЖИВУ».
Расскажите об альбоме. Что вы им хотели выразить? Каким он вам виделся? Как проходила работа? Всё что задумывали, получилось в итоге?
Вася: Этим альбомом мы хотели сказать только то, что играть музыку – это весело. Он точно не из тех, которые задумываются от первой и до последней песни. Мы просто играем музыку и поём о том, о чём разговариваем на кухнях с шутками или долгими рассуждениями до поздней ночи.
Надюх: Мне вот вообще видится пока чем-то далёким альбом, продуманный от начала и до конца, этакое цельное произведение искусства. Причём я не имею в виду желанным. Этим можно восхищаться у других, но у нас, например, такой потребности пока нет. Альбом для нас — это просто все песни, которыми мы жили последнее время.
С момента релиза «Послушаю позже» и до выхода альбома в вас что-нибудь изменилось, что нашло отражение в альбоме?
Надюх: Да! Я научилась адекватно играть под метроном! Ну, а если прям серьёзно, то «Послушаю позже» — это, наверное, первый релиз, которым мы оказались в целом довольны. Этакий результат эксперимента по совместимости наших музыкальных и даже человечьих внутренних миров. Сейчас мы уже намного сильнее трансформировались под воздействием друг друга, появилось больше уверенности — как в себе, так и в том, что делаешь. Думаю, это и по звучанию слышно. Развитие продолжается, поэтому дальше будет только лучше. Тут много личного можно написать, но тогда вместо интервью получатся мемуары.
Вася: Я поднял строй гитары на тон и перешёл с хамбакера на сингл. А ещё ранние песни с альбома мы стали играть быстрее, но новые сочиняются всё медленнее и медленнее. Скорее всего, на следующем альбоме мы заиграем сладж.
У вас в песнях гармонично существуют вместе котики и «меня всё заебало», «голосовухи» и «щемящее чувство в районе аорты» — это приём? Как вы к нему пришли и зачем он нужен?
Вася: Да, это всё сделано специально. Мне нравится заигрывать с образами, которые между собой не сочетаются, и строить песню на этом контрасте. Такое очень дезориентирует слушателя, который привык к тому, что о весёлом поют весёлыми словами, а о грустном — грустными. Я же беру и перемешиваю всё это.
Надюх: И получается большой оксюморон. Я по образованию филолог, мне тоже такие штуки очень по душе. Отчасти это ещё с детства идёт: у нас была книжка «Литература и фантазия», она вроде для воспитателей детского сада. Мне оттуда мама стишки читала, и многие из них были были построены на всякой лингвистической абсурдности. Это было весело, зацепило и по ходу осталось на всю жизнь.
В альбоме довольно много социалки (тут и про недовольство происходящим, и домашнее насилие, и прогнившие силовые и не только структуры). Он таким изначально планировался или повлияли какие-то события?
Вася: Мы не ставили перед собой цели писать много социальных песен. Просто так получилось. Наверное, последние пару лет были очень тяжёлыми. Да и скорее это песни просто про людей и про отношение этих людей друг к другу. Иногда в эти отношения вмешивается третья сторона, наделённая властью, но очень часто люди сами с собой не могут нормально разобраться. По сути, наши «социальные» песни — это рефлексия или вариации на тему, а не рок-манифесты.
— Вообще, тексты у вас рождаются на фоне своего личного опыта или когда вы наблюдаете за происходящим рядом с вами, в стране и мире? Или всё сразу?
Вася: Когда как. Иногда мне в голову приходит одна яркая фраза, которая не несёт в себе никакого смысла, но просто очень круто звучит. Тогда я понимаю, что просто обязан докрутить её до полноценной песни. Мне вообще нравится писать в текстах не что-то конкретное и повествовательное, а просто накидывать интересные образы, чтобы общаться со слушателем на уровне эмоций. Таким способом я открываю свой внутренний мир — то, как я вижу и чувствую происходящее вокруг. Для меня намного интереснее описывать свою реакцию на событие, чем само событие. Кажется, наличие личной реакции на что-то и становится причиной для выбора темы песни. А глобальное это что-то или наоборот персональное, уже не так важно.
В пресс-релизе вы себя называете «одной из самых выступающих групп Брянска, формирующей вокруг себя местную новую независимую панк-сцену». Как вообще дела у локальной сцены в Брянске? Чего ей не хватает?
Вася: С одной стороны дела у нас хорошо, потому что концерты проходят (проходили) регулярно, люди на эти концерты ходят (ходили), есть много хороших групп. Но с другой стороны в большинстве этих хороших групп играют люди практически с десятилетним стажем. Они просто перетекают из команды в команду. Очень не хватает молодёжи. В конце прошлого года я начал вытаскивать на сцену начинающие группы, но коронавирус разрушил все планы.
Надюх: Кое-кто из них всё же успел закрепиться и теперь наращивает обороты — репетируют, записывают песни. Это радует, потому что буквально недавно казалось, что никому из старших школьников панк-рок не нужен. Но это не так: поколения приходятся на смену, всё циклично. Да, хотелось бы больше таких горящих глаз, но круто уже то, что они есть.
25 ноября был Международный день против насилия над женщинами. Трек «Прикосновения» вполне бы смог стать его саундтреком. Как вы поняли, что в своей музыке хотите уделять внимание фем-повестке?
Вася: Я бы не стал делать «Прикосновения» саундтреком, потому что песня очень жуткая и триггерная. Это скорее пародия на мизогинные тексты, где унижения и изнасилования женщин преподносятся как что-то крутое. Мы просто решили написать такой же текст, только без прикрас. И вообще, такого намеренного желания уделять внимания фем-повестке не было. Мы не формируем трек-лист на основе политических взглядов, скорее они сами просачиваются в песни. И уж точно никогда не собирались как-то вечером и не говорили друг другу: «Так, кажется, настала пора уделить внимание фем-повестке. О чём же нам написать песню? Про объективацию или стеклянный потолок?» Нас просто заебало то, как относятся к жертвам домогательств, изнасилований и убийств, если это девушка. Все эти бесконечные обсуждения, что, может, она сама виновата была, что у её парня не выдержали нервы, или что, может, Харви Вайнштейн на самом деле — нормальный мужик, он просто помогал в продвижении в обмен на секс. Мы просто читали новости и орали с того, что взрослые образованные люди могут подобное говорить. Гендерное насилие существует не потому, что мир полон канонично плохих людей, совершающих плохие поступки. Эти плохие поступки совершают «нормальные» люди с одобрения толпы таких же «нормальных» людей, потому что в нашем обществе такое поведение до сих пор считается нормой.
— Акция «Не виновата», во многом, появилась благодаря Васе. Когда ты ее придумал, ты ожидал, что ее ждёт такой успех и международная поддержка?
Вася: Ну, как-то так всё совпало. Я долго хотел в своём городе сделать благотворительный концерт против домашнего насилия, но руки не доходили им заняться. Но как-то с Леной Кузнецовой мы обсуждали всякие штуки, которые можно было бы сделать для объединения всех панков России. Что-то вдохновляющее, децентрализованное и мощное. И тут я осознал, что мой вечно планируемый концерт как раз может стать этим, если провести его сразу в нескольких городах. Я предложил Лене. Лена этим загорелась сильнее меня. Создали общий чат, стал кидать туда всех, кто хоть как-то заинтересовался акцией. И погнали. Вообще, я не ожидал, что акция так разрастётся. Думали, соберём городов 10 — и уже хорошо. Но наша акция нашла отклик у многих, и они захотели присоединиться.
Ты при этом работаешь на Брянском машиностроительном заводе, такое в привычном понимании считается очень патриархально-маскулинной работой. Мужчина-добытчик, физическая работа, и всё такое. Но ты сам, скорее, полная противоположность таким взглядам. Тебе нравится такой контраст? Он как-то влияет на тебя?
Вася: Я бы сказал, что на заводах сейчас работают очень разные люди. И пора этот стереотип забывать. Как и стереотип о том, что физический труд — это менее почётная работа, чем работа головой. Лично мне работа на заводе приносит стабильный заработок и уверенность в завтрашнем дне, как бы банально это ни звучало. Я даже апрельский всеобщий карантин пережил довольно спокойно. Так что своё положение нахожу даже относительно привилегированным. Но да, я люблю эпатировать людей тем, что мои взгляды и моё место работы не очень сочетается в их головах.
Ты много высказывался по поводу «Новой искренности» и сотрудничеству с этой площадкой. Для вас такая позиция принципиальна и вы не будете работать с людьми, не поддерживающими ваши взгляды? А если это владелец клуба в регионе или промоутер?
Вася: В первую очередь я бы не стал работать с человеком, чьи взгляды максимально нам противоположны. Ну, и выступать на фоне лозунгов, которые нам не близки, тоже не хочется. Это как раз и предлагал Светов — выступить на фоне портретов Айн Рэнд и компании. Для меня это то же самое, что выступать на открытии Крымского моста. Когда группы начали отписываться, Светов начал разыгрывать карту «музыканты просто струсили играть у оппозиционера», что меня и взбесило. Некоторые его фанаты начали копаться в биографии отписавшихся групп и искать «мутные» клубы, в которых они когда-либо играли, чтобы показать, что на самом деле все эти музыканты не такие-то и принципиальные. Но по сути, есть огромнейшая разница между клубом, где вообще непонятно, кто хозяин и какие у него политические взгляды, и клубом, который настолько кричит о либертарианстве, что даже на афишу «аполитичного» концерта помещает «СВТВ», не говоря уже об интерьере.
Ну, и не стоит забывать, что сам Светов — не просто ещё один оппозиционер, а нацист в стильном пиджаке. И его сторонники/поклонники — такие же нацисты в красивой одежде, которые сравнивают детдомовских детей с покусанными продуктами из помойки.
Надюх: Я бы не только выступать под всякими чуждыми мне лозунгами не хотела, но и даже как-то это всё комментировать. Мне просто вообще эта тема неприятна, сорян.
У нас есть рубрика «О каждой песне с альбома»? Можете немного рассказать о каждой с «Super Рunk»?
«Грохот». Здесь мы попытались сделать добрую и по-детски наивную песню на тему «давайте жить дружно». Маленькие люди буквально выпрыгивают из учебников литературы и сливаются в едином танце, чтобы таким образом победить зло, которое давно мешало им быть счастливыми.
«Чоповец». Эта песня про статус кво. Про людей, которые готовы всеми силами бороться за его поддержание, и людей, которым просто противоестественно в нём находиться. Может показаться, что эта песня о беспросветном мраке, но плавное превращение рифмы во втором куплете с «тлен» в начале до «коленями» в конце намекает нам, что на самом деле перемены возможны и приходят они порой оттуда, откуда никто не ждёт.
«Русская готика». Русская готика — это конечно же про людей, отчуждённых друг от друга хрупкими перегородками многоэтажек и медленно выгорающих от бесконечной рутины и одиночества. В 2020 с его карантинами эта песня стала звучать ещё пронзительнее. Во время прослушивания рекомендуется гладить котика.
«След». Песня про общество, построенное на недоверии к «иному», где всё делится на нормальное и ненормальное. Но «охота на ведьм» — это грузовик, который катится под откос. И приводя его в движение, всегда рискуешь сам угодить под колёса.
«Дискомфорт». Идея песни родилась на фоне задержания Ивана Голунова и последовавшего после этого общественного резонанса. Но поговорить нам хотелось не о безжалостности системы российского правосудия, а о причинах внутреннего дискомфорта, которые мы испытывали после прочтения новостей об этом. Может, мы настолько очерствели из-за непрерывного потока плохих новостей? Может, это просто наша защитная реакция?
«Прикосновения». Как мы уже говорили, «Прикосновения» — это пародия на сексистские песни. Но мы взяли «I wanna be your dog» — культовую песню про любовь — и превратили в мрачнейшую песню про изнасилование. Не верьте тем, кто говорит, что прикосновения — это просто прикосновения и они ничего не значат. Не верьте тем, кто говорит, что раз оказалась здесь, то сама виновата.
«День знаний». А здесь про бизнес-тренинги и книги по повышению мотивации. Про истории успеха, которые, по сути, являются ошибкой выжившего, и про то, как люди готовы идти по головам к достижению своей цели, потому что представляют мир только как непрерывную борьбу за место под солнцем.
«Яма». Эта песня про первые дни влюблённости. Когда готов на что угодно ради любимого человека. Но герой песни постоянно изводит себя: «Что же будет дальше?» На что тревожная музыка как бы отвечает, что если регулярно задаваться таким вопросом вместо того, чтобы радоваться каждому дню этих отношений, ничего хорошего не светит.
«Мистер-Твистер». Песня построена на обыгрывании готической повести Роберта Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», где второй личностью является строгая тень отца главного героя. Эта песня о том, насколько родители влияют на своих детей и насколько вообще полезно то, что они в них вкладывают. А финал сделан, конечно же, ради того, чтобы толпа потных мужиков на концерте орала: «Не стыдно быть слабым! Не стыдно быть мягким!»
Интервью: Полина Агеева